Хорошо иметь домик в деревне… и особенность «Стоика», сохраняющую трезвый рассудок при любых ситуациях. Сейчас этот самый рассудок рисовал мне красочные картины разрушающегося надо мной здания, даже повесив перед глазами циферблат, на котором с некоторым сомнением помигивала фора… в две-три минуты. Этого оказалось достаточно, чтобы я подскочил как молодой и полный сил жеребец, начав лихорадочно оглядываться. Пройти через все это и быть взорванным пошлым магическим импульсом пошлого бессмертного?!
Подвал был огромен и захламлен, но в особой манере — это была лаборатория практикующего волшебника. Алхимические столы, пюпитры, книжные шкафы и заклинательные круги располагались в разумной гармонии вокруг массивного центрального стола, на который было навалено… всякое, едва различимое под слоем пыли. Из пола в одном из торцов стола вырастала широкая каменная колонна, скрывавшая в своих недрах камин. Там же, около нее, стояло массивное кресло с вылезшей наружу обивкой.
А за ним…
За креслом я разглядел дальнюю стену, сплошь уставленную примитивной и грубой машинерией. Шланги, толщиной в мою ногу, трубы в обхват с диаметром, массивные рычаги и вентиля, мягкие вздохи и гудение чего-то работающего. Перед стеной, с ее рычагами и кнопками, стоял широкий и массивный пьедестал, вырезанный из бледно голубого камня, с сотней расходящихся от него шлангов. А на пьедестале…
Моя челюсть отвисла. На пьедестале стояли и мягко светились три КАМНЯ. Два «подгорных» и один «небесный».
Какой милый домик! Я тут же забыл о увечьях, усталости и прочей ерунде, полностью переключившись на позитив. Жизнь заиграла новыми красками, написав на черном холсте настоящего радужные цвета будущего.
Мозги включились в самый нужный момент — вместо того, чтобы кидаться собирать камни, подключенные к явно работающим механизмам, я обратил свое внимание на стол. Пыхтя от жадности и пыли, я сноровисто начал грести с него в инвентарь все, что попадалось под руку — книги, какие-то минералы, посох, небрежно кинутую на угол мантию, несколько стоящих в центре шкатулок. Руки с остатками пальцев мелькали как швейные иглы — тем более, что на руках их еще оставалось достаточно. То, что почти все мои ранения оказались прижжены защитной магией, я посчитал удачным стечением обстоятельств.
Выкинув из инвентаря почти всю еду, награбленную на «треугольнике», я смог впихнуть себе еще и половину библиотеки, стараясь отбирать книги с наиболее увесистыми переплетами. На некоторых даже были металлические замки. Закончив набивать инвентарь, я коршуном метнулся к пьедесталу с камнями. Мгновение, и три сокровища неприличной стоимости оказываются у меня в инвентаре, а гул машин изменил тональность, став прерывистым и тонким.
— Жадность… — глухо прошелестел мертвый голос за моей спиной. Подавив в себе желание заорать от неожиданности, я обернулся и увидел стоящего в центре вырезанной на полу пентаграммы старика. Полупрозрачного, немного синеватого и определенно недовольного. Не отрывая от него взгляда, я тут же начал продвигаться вдоль стеночки к выходу. Голограмма или призрак следила за мной, держа руки на пояснице и немного сгорбясь.
— Я отказался от прав на трон. Я посвятил почти всю жизнь служению своему недостойному брату. Моей волей был возведен этот город, — гулко возвестил призрачный старик на весь подвал. Его лицо исказилось, — Этого было недостаточно? Не хватило даже на то, чтобы моим останкам и моему дому позволили упокоиться в веках?!
Стоя у выхода и тревожно посматривая на хрюкающие машины, я решил послушать старика еще, тем более, что подвальная дверь, на которую я глянул снизу вверх, отчетливо светилась нездоровым красным цветом.
— Я хотел покоя. Ни славы, ни признания, ни поклонения. Не знаю, кто ты, смотрящий эту запись, но раз она запустилась… значит, в мой дом ворвались. Вторглись! Но не какие-то там воры, о неееет… моих сил и знаний, вложенных в этот дом и его собственной мощи хватило бы перемолоть армию! А за ней — еще одну! Дойти до моего пристанища могли лишь те, кто бросил на это множество сил, магии и людей! Жадность!
…ну да, ну да. Один простой орк никогда бы в жизни не дошел.
— Ваши усилия будут напрасны, черви! — выплюнул призрак, гневно потемнев лицом, — Если вы смертные — считайте ваши последние мгновения! Если же нет… о, поверьте, я придумал кару и для вас! Раз город не смог защитить мои останки… то пусть он послужит причиной, по которой вам отомстят!
Призрак потух, а я внутренне сжался, ожидая немедленного взрыва, но вместо него, услышал скрежет — книжные полки пришли в движение, расходясь в стороны и демонстрируя, что скрыто за ними. Ничего особенного, подумаешь, пара сотен изрисованных разными знаками черепов, мирно стоящие на полочках…
Придя к такому выводу, я малодушно ломанулся из подвала, начавшего по непонятным для меня причинам вибрировать. Импульсы? Черепа? Да неважно, пора валить!
Дверь меня ударила длинной красной молнией, которая вместо того, чтобы причинить боль, ожоги или там смерть, начала плясать вокруг моего тела, напоминая змею, ищущую куда бы вонзить зубы. Пнув деревянно-железное препятствие, я выскочил на первый этаж, тут же получая магический импульс едва ли не в лицо. Бешено оглядев развалины, я заметил почти полностью разрушенное окно и кинулся сквозь него наружу. Удачно, ничто меня не откинуло назад!
Стремглав я нырнул в переулок, тут же пронзив его насквозь одним рывком «Пути Ветра», ошалело огляделся, и припустил по улице, в конце которой стояла небольшая толпа определенно гражданских лиц. На бегу я накинул плащ анонимности, выдохнул… и уперся ногой в мостовую, тормозя с такой силой, что из-под пятки полетели булыжники.
Стоящий в толпе белокурый ребенок повернул ко мне голову и я не поверил своему единственному рабочему глазу. На меня с привычным как само небо неодобрением смотрел Эдвард Эйнинген, чьи руки были довольно небрежно связаны спереди. Вот так встреча.
Решение пришло моментально. Хотя, может это и не решение, а разогнанный в подвале хватательный инстинкт, продолжавший требовать от меня тащить все подряд, но я встал как вкопанный, не обращая внимание на предупреждающие крики какого-то болвана из «Академии», тыкающего в меня своим посохом, и начал обвивать цепями свои конечности.
— Стоять! Ни с места! Дернешься — парализую! — грозно заорал на меня конвоир, передвигаясь осторожным крабиком — поближе ко мне, но при этом периодически дергаясь на пассивно стоящих охраняемых.
Я только хотел его послать в какое-нибудь темное отверстие, чтобы спровоцировать на выстрел, как за моей спиной что-то СЛУЧИЛОСЬ.
Оно ощущалось как взрыв, но без взрыва. Просто кто-то небрежно поддернул реальность, выбивая из нее некоторые краски и немного подкручивая по краям. Вышибая звуки и движения, заставляя воздух тревожно дернуться зайцем, попавшим в капкан. Меня, целиком и полностью нечувствительного к магии, проняло лишь чуть-чуть, а вот остальные Бессы в пределах видимости побледнели и выпучили глаза.
К чести конвоира-охранника, тот первым делом выстрелил в подозрительного типа, планируя разобраться с происходящим позже. К его несчастью, на парализатор мне было чихать с высокой колокольни, поэтому, подскочив к мужику, я зарядил ему со всей дури ногой с размаху в пах, пользуясь случаем и его состоянием «агрессора». Мужик окончательно попучил глаза, съежился, закряхтел и пал на землю как озимые.
Все, что оставалось мне сделать, это подбежать к Эдварду, резануть его веревки, схватить тщедушное тельце и улететь в закат, по возможности не обращая внимания на крики и разряды за моей спиной.
Вряд ли призрак мага планировал угощать нерадивых горожан магическими карамельками, но кто я, чтобы осуждать мертвых? О них либо плохо, либо никак.
Глава 15 Полет Разборов
— Господин Джаргак, вы — психопат, — диагноз был поставлен спокойно, веско, отстраненно-усталым тоном и, что наиболее обидно — был подтвержден кивком Эйнингена, невозмутимо пьющего чай.